В 1757 г., увлекшись честолюбивыми мечтами, задумал пройти на восток путем, проложенным в свое время Семеном Дежневым (см.). Сложный и тяжелый маршрут с Лены на Камчатку через якутское бездорожье, горы и бурное Охотское море заставлял возвращаться к вопросу о северной морской трассе в обход Чукотского полуострова. Эту идею решил воплотить в жизнь промышленник-мореход Шалауров. Возможно, он знал об экспедиции русских купцов, которые в начале XVIII в. с одной зимовкой прошли с Лены на Камчатку через Берингов пролив. Сведения об этой экспедиции крайне скудны. Сохранился документ – карта Сибири, опубликованная в Амстердаме в 1727 г. На ней против мыса Дежнева, названного Чукотским Носом, помещена надпись: «Русские, выйдя из Лены и других рек в осту от Лены, прошли здесь на своих судах, направляясь торговать с камчадалами». Начинание Шалаурова поддержали якутские власти: в ноябре 1755 г. ему вручили ордер, определявший научные задачи плавания – выяснение возможности прохода из Северного Ледовитого океана в Тихий, открытие новых островов и земель, а также описание Чукотского полуострова. Для составления карты к экспедиции были прикомандированы «морские служители» Филипп Вертлюгов и Максим Старков.
С самого начала (Шалауров отправился в плавание из Якутска в конце лета 1757 г.) его преследовали неудачи: ему трижды пришлось зимовать – дважды на реке Лене и один раз близ устья Яны; снаряженное на его собственные средства судно едва не сгорело, а приказ о передаче в его распоряжение бота «Иркутск» не был выполнен. Лишь в конце июля 1761 г. он вышел на своем отремонтированном к тому времени судне в море. Плавание на восток проходило медленно: за два месяца экспедиция продвинулась лишь до мыса Святой Нос, где ее остановили плотные льды. Всю первую половину сентября судно преодолевало ледовый барьер в проливе Дмитрия Лаптева. Шалауров видел остров Диомида, а на севере – гористую землю, но идти туда не рискнул. Очевидно, он заметил остров Большой Ляховский. Вскоре удалось выбраться на свободную от льдин воду и 18 сентября достичь устья реки Колымы. Зимовала экспедиция в Нижнеколымске.
21 июня 1762 г. Шалауров предпринял еще одну попытку пробиться на восток, но из-за встречного ветра, потеряв два месяца у мыса Большой Баранов, лишь в конце августа подошел к Шелагскому мысу в Восточно-Сибирском море. Вертлюгов и Старков выполнили с судна опись побережья моря Лаптевых и Восточно-Сибирского моря от устья реки Яны, причем впервые нанесли на карту 600 км береговой линии от мыса Большой Баранов, где закончил опись Д. Лаптев, до Шелагского мыса. Здесь им удалось увидеть морских коров. Далее к востоку Шалауров продвинуться не смог: кончились продукты, усилились восточные ветры, да и время было позднее. На обратном пути Вертлюгов и Старков засняли всю Чаунскую губу с островом Айон. Подходящего места для зимовки найти не удалось. На Колыму мореходы вернулись 11 сентября.
Неудача не обескуражила Н. Шалаурова: он приехал в Петербург, добился решения Сената о финансовой поддержке и возвратился на Колыму. К моменту отплытия Шалауров был уже болен и не смог даже подписать свой паспорт Сенату.
В середине июля 1764 г. Шалауров вновь отправился морем на восток и, обогнув Шелагский мыс, попал в тяжелые льды, раздавившие судно у устья реки Веркунь (Пегтымель). Команде удалось выбраться на берег, часть людей осталась в построенной у реки избушке, другая подалась в верховья реки Пегтымель. Некоторые, вероятно, добрались до устья реки Элькан (Эльхкаквун, притока реки Паляваам), впадающей в вершину Чаунской губы. Вся группа шалауровцев погибла от голода и холода.
В честь отчаянного и настойчивого морехода на карте появился мыс Шалаурова
Опубликовано в рубрике